У меня всегда было какое-то подспудное чувство, что «Юпитер» трогать не нужно, ибо написан он совсем не для зрителей, а исключительно для себя. Это какое-то его признание, искупление, его крик, и к слушателям он не имеет отношения, все это направлено исключительно вовнутрь.

вот что я чувствовала. Когда хлынула волна воплей: от гневных моралей, до заходящихся восторгов...
Это как впустить в свой дом неизлечимо больного. Например спидом. И потом в разговорах с другими жильцами изливать ядовитое осуждение или наоборот, на каждом углу кричать "да поглядите какой жизнерадостный человек! вот у него спид - а ему нипочём!"
Как врачебная тайна, или тайна исповеди: нечто такое, что можно разделить только на двое. И не важно сколько тысяч и миллионов слушают признание, каждый - один на один с тем что слышит и с собственной совестью.
Свою боль можно разделить с тем, кто способен понять, но разделив с кем то чужую боль её уже невозможно выплеснуть никуда.

***
сегодня я подумала, что самое горькое и пронзительное одиночество можно испытать только рядом с людьми, которые были твоей семьёй.
Я испытываю потребность как то это раскрыть. объяснить, чтобы сделать более простым и не таким болезненным, но не могу. Я не могу объяснить что в действительности происходит внутри черепной коробки. нечто неподвластное мне. и "макото" в моём прочтении превращается в "один и вопреки всему".
"В тебе нет свободы. Но ты как, как эти ни странно, сама себя забиваешь".